Погода в Тотьме C

город Тотьма » Пресса » Неразделимая жизнь

Неразделимая жизнь

Пресса
324
0

1811. Рождение легенды

В маленькой сиамской деревеньке Меланж, что в часе слоновьего шага на восток от королевской резиденции в Самут-Сонгкраме, никак не могла разродиться мамаша Нак. В хибаре совсем темно, клубится пар, а против света сложно различить выражение лиц дочерей, всё утро таскавших дождевую воду из-под прохудившейся крыши. Младшие, близнецы, картинно улыбались (скорее, друг дружке), а средняя готова была расплакаться. Старшая вместе с отцом уехала в илистое устье Мае-Клонг, где в мае в самом разгаре сезон ловли морских черенков. Повитуха разоделась словно на праздник: за неделю Весака, дня Будды, было положено доставать из сундуков шелка и благовония, а роды в этом году для Нак считались добрым знаком. Она всё время чертила на ее большом животе странные знаки, понятные лишь младенцам, никак не желавшим появляться на свет. Как-то раз, обняв живот Нак и обращаясь к кхванам (духам-хранителям, поселяющимся в голове каждого человека, согласно тайской мифологии), она внезапно почувствовала, как ей в лоб упираются две пары маленьких ножек.

— Нак, у тебя опять будет двойня!

Но Нак почему-то молчала в ответ. Ей было всё чуждо в этом месте, а своего она никогда не знала, ведь вся жизнь ее прошла на реке. Каждый раз, сойдя на берег, она словно смотрела дурной сон. Нак и ее муж не были жителями этих мест. Они спустились в эти края по Меконгу в своем плавучем доме из-за слухов об огромных уловах в Мае-Клонг.

Ночью 11 мая у Нак начались сильные схватки, а к утру она была готова рожать. Едва наполовину вышел первый ребенок, повитуха поняла, что дело неладно: его словно удерживал и тянул обратно в утробу второй. Повитуха сбросила шелковую накидку и с завидным упорством принялась за «уговоры»: в считанные минуты ей удалось повернуть второго так, чтобы он, подобно пробке, вытолкнул первого и вышел сам вперед ногами.

— Иньан (что означает по-тайски «близнецы», дословно — Земля-Луна)! Дурное предзнаменование принесли ханьцы! — вскрикнула повитуха и чуть не выронила двойню, напоминавшую диковинный фрукт-переросток.

Младенцы казались абсолютно здоровыми. Но их тела крепко приросли друг к другу подобием жесткой хрящевой связки чуть выше живота.

Альбиносы в Танзании живут в постоянном страхе за свою жизнь. Местные шаманы платят за их кровь, глаза и другие части тела, которые применяют в языческих обрядах. Считается, что человек, умертвивший альбиноса, приобретает особую силу, вступая в контакт с потусторонним миром. Несмотря на усилия властей, остановить волну расправ над гражданами, лишенными пигментации, пока не удается.

На третий день у циновки Нак собралась вся деревня, чтобы посмотреть на обнимающихся мальчиков. Их головы уже были обриты по местному обычаю. Назвали их просто: правый и левый. Чанг и Энг. Кто-то крикнул: «Смотрите, правый меньше левого!» Это прозвучало, как если бы младенцы в самом деле были половинками фрукта: Энг — спелый, а Чанг — не очень.

Внезапно появилась повитуха с дурной новостью. Слухи о рождении неразделенных братьев быстро дошли до дворца короля в Сонгкраме, и теперь всей семье под страхом казни Чанга и Энга предстояло убраться из пределов Сиама, пока шум не уляжется. Папаша Ти-ай ворчал, а мамаша Нак даже обрадовалась переменам.

1822. Путешествие на Запад
Продавать утиные яйца на рынке было несложно, покупатель шел косяком поглазеть на местную достопримечательность. Отец умер шесть лет назад от холеры, которая косила рыбаков по реке, и мальчишкам пришлось всерьез помогать семье. Единственная незадача: Чанг всё время отвлекал Энга по причине совершенной своей неусидчивости. Он то дразнил кошек, то швырялся камнями, в то время как Энг прилежно работал с клиентами. Связка, соединяющая мальчишек, жутко чесалась от тибетской мази, зато стала гибкой и подвижной. Это позволяло скакать вприпрыжку по улице, самостоятельно забираться на слона, грести и даже плавать. Регулярные упражнения помогли братьям растянуть связку до полуметра, что позволило им жить, хотя бы не смотря друг другу в лицо.

Однажды, бултыхаясь в реке, Чанг и Энг заметили статного фаранга в мундире и пробковом шлеме, проплывавшего мимо в лодке и отчаянно жестикулировавшего в их адрес. Это был Абель Коффин, капитан британской торговой миссии, прогуливавшийся в окрестностях королевского дворца в Самут-Сонгкраме. Он был наслышан о мальчишках от самого короля и обрадовался тому, что нашел их так скоро. Коффин попросил братьев станцевать парный танец и дал по бату каждому, чтобы у них не было разногласий. Глинистый берег не прибавил грации, но судьба дуэта была решена. Уже через день они танцевали на приеме у Рамы III, с подачи главы миссии шотландца Роберта Хантера.

— Тайцы, скорее, ненавидят их за китайское происхождение, вот почему им приписали холеру и прочие бедствия, — шептал Хантер Коффину. — Надо поговорить с матерью. В этой стране этих чудесных детей Божиих ждет скорая погибель. Не от болезни, так от руки суеверного болвана. Полагаю, сумма не должна быть больше тысячи фунтов. Прошу Вас, Абель, подумайте хорошенько о подарках королю Пра-Нанклао, этому гению коммерции, возможно, это поспособствует скорейшему решению нашего вопроса.

Однако король Сиама не хотел ничего слушать об отбытии мальчиков вместе с миссией в этом году и оставил их при дворе на три года. Он обожал торговаться, недаром китайцы называли его «тайпа», в нашем понимании — барыга, торгаш. Хантеру пришлось заложить в казну полторы тысячи фунтов и ждать монаршей милости. Известно, что благодаря усилиям Хантера мамаша Нак все же получила 250 фунтов; остаток суммы, как и многочисленные подарки британской торговой миссии, остались в королевском дворце. И вот наконец за полгода до назначенного срока, летом 1825 года, Хантер получил официальное разрешение и смог вывезти Чанга и Энга в Бостон.

1829. Гастролеры
Глядя на мир разделенных людей, близнецы пространно рассуждали: Чанг считал людей неполноценными, лишь наполовину сформированными, а Энг — разделенными, но свободными. Мальчишки росли. Росли и различия между ними. Они впитывали окружающий мир как губка, но откладывалось у каждого по-своему. Когда Энг читал Шекспира, Чанга наполняло смутное желание поплакать — и он тотчас прикладывался к бутылке. Энг злился, но закусывал. Чанг был словоохотлив, шутил, Энга это раздражало, но он всегда старался мириться с братом. Первые годы они провели в бесчисленных гастролях по Америке и Европе: им довелось выступать и перед британской королевой, и перед русским царем. На сцену их вывозили в клетке, словно диких зверей, а затем выпускали для совершения каких-нибудь фокусов и общения с публикой. Однажды Энг помог Чангу дотащить до оркестровой ямы самого толстого зрителя… Но остановил его, не позволив пошутить злую шутку.

Затем Чанг и Энг играли в бадминтон, грациозно вальсируя, пока волан порхал в воздухе. Толпа ликовала. Коффин и Хантер зарабатывали по тысяче долларов в месяц, отчисляя Энгу и Чангу жалкие десять долларов. Чанг тихо ненавидел Коффина за то, что тот во время гастролей снимал себе каюту первого класса, а мальчишек, которые приносили ему деньги, бросал в трюм к рабам. Энг терпеть не мог брезгливого вуайеризма толпы, скользких, пронизывающих взглядов. Дома, в Сиаме, люди никогда не смотрели на него так, что он чувствовал себя какой-то устрицей.

Переезд в каждый город начинался с унизительного медосмотра местной врачебной гильдией. Подробные медицинские отчеты в газетах создавали аншлаг выступлениям. Вот один из них: «Врач А. пощекотал Чанга, тот ничего не почувствовал, поскольку щекотки не боялся, а вот Энг, напротив, заерзал. Налицо целостность парасимпатической нервной системы!» Далее следует длинная и неинтересная дискуссия на казенном языке.

Можно было бы и привыкнуть к этим фокусам, но Чанг и Энг вынашивали собственные планы: получить лучшие условия, накопить денег и поскорее удрать от Коффина, Хотя нельзя сказать, что им особенно не повезло, ведь это были обычные условия и отношения того времени. Их судьба могла сложиться гораздо хуже — нерадивые хозяева могли попросту утопить их как котят и продать тело в кунсткамеру. К тому же Коффин был глубоко верующим человеком. Он постоянно заставлял мальчишек штудировать писания, тем самым неуклонно повышал их культурный уровень и знание языка. Видя недовольство близнецов, Коффин повысил гонорар в пять раз, но было уже слишком поздно. Поздно потому, что мальчики к тому времени достигли совершеннолетия и решили не продлевать контракт.

Чанг и Энг стали знамениты по обе стороны Атлантики, о них писали газеты, у них брали интервью и публиковали их письма. Однажды на след близнецов вышел известный в то время антрепренер Финеас Тейлор Барнум, содержавший целый цирк человеческих уродств. Лукасовский Чубакка родом из этого зоопарка. Барнум знал всех на этом свете: от президентов и королей до писателей и изобретателей. Его экстраординарно большой нос постоянно вынюхивал новые способы подзаработать и завести знакомства. Чангу он не понравился еще больше, чем похожий на мушкетера Коффин, но Энгу удалось после долгих препираний успешно завершить переговоры.

Однажды на одном из званых обедов Барнум познакомил ребят с забавным кудрявым весельчаком в широкополой шляпе. Чанг уставился на роскошную лакированную трубку-калабаш и замер, а Энг, наоборот, по привычке протянул незнакомцу левую руку (Чанг всегда подавал правую).

— Хочешь попробовать? — после этих слов трубка незамедлительно оказалась в руке у Энга. Тот пожал плечами и передал ее брату, но другой ее конец оказался неожиданно горяч для Чанга, и вскоре трубка мистера Твена (как выяснилось впоследствии) благополучно утонула в супнице.

Марк Твен был весьма доволен новым знакомством. Позже он писал о близнецах так:

«Близость, связующая братьев, столь велика и прекрасна, что чувства, порывы и душевные волнения одного немедленно передаются другому. Когда нездоров один, нездоров и другой; когда одному больно, другому тоже; стоит одному рассердиться, тотчас вспылит и другой. Но вот беда: Чанг — ярый противник всякой невоздержанности, Энг — полная ему противоположность, — ибо если все чувства и настроения этих людей так тесно связаны, умственные способности их остались независимыми, каждый мыслит сам по себе».

Как видно, он так и не разобрался до конца, кто из них кто.

1834. Последнее шоу
Поездки с цирком Барнума продолжались долгие семь лет при баснословном успехе предприятия: в первой половине XIX века в обществе царил кризис развлекательного жанра (водевиль и оперетта появятся значительно позже), и у проекта Барнума практически не было естественных конкурентов.

Энг всё чаще ругался с братом. Чангом овладела усталость и печаль, и он стал пить. Ребятам нужна была новая жизнь, на новом месте, и очень скоро они нашли ее.

Во время гастролей цирка в Вилксборо в Северной Каролине они встретили знакомого доктора Кэлловея, который осматривал их здесь пятью годами ранее. Доктор отметил нездоровый цвет кожи и увеличенную печень Чанга и предложил гастролерам остаться в Вилксборо на каникулы.

Чанг и Энг тряслись в повозке, затянутые в роскошные черные френчи, сшитые полгода назад в Париже. Энг привычно приложил к плечу подушку, так как голова Чанга нетрезво болталась на кочках. Кэб провожала деревенская ребятня и орала во всю глотку: «Уроды-ы-ы!», глотая придорожную пыль без всякого зазрения.

Доктор Кэлловей одет слишком строго, не по южной моде, будто это он был новым импресарио близнецов. Всё время постукивал своей тростью о замок саквояжа; стук замолкал только в те моменты, когда доктор говорил сам.

— Итак, у вас есть 10 тысяч, а это целая тысяча акров, большой дом и сотня человек на плантации. Но для этого вам нужно имя, не так ли? Точнее, имя у вас уже есть, вам нужно получить гражданство, а для этого вам придется позаимствовать где-то настоящую американскую фамилию.

История умалчивает, как именно Чанг и Энг получили фамилию Банкер. Возможно, они выдумали ее сами, возможно также, что Кэлловей предложил каких-то знакомых из Нью-Йорка, с радостью усыновивших близнецов.

Вилксборо выглядит в разы меньше Самут-Сонгкрама. Невзрачная пресвитерианская церквушка без колокольни, узенькая гостиничная пристройка с рецепцией, по совместительству пивная, маленький сельский магазин, чей ассортимент умещался в одном окне. Городишко выглядит слегка пожелтевшим — всё здесь покрыто толстым слоем приторной табачной пыльцы. Народ встречает Банкеров как своих героев. Здесь проходит их последнее выступление.

1843. Сиамская семья
Никто из братьев не знал, что в маленьком Вилксборо они найдут женщин своей мечты и осядут здесь до конца своих дней. Жена священника из Вирджинии Йетса содержала хостел, в котором остановились Банкеры во время своего бессрочного отпуска. Там они впервые увидели ее дочь, Аделаиду Йетс, и влюбились в нее, как полагается, с первого взгляда. Неторопливые ухаживания Чанга продолжались несколько лет, а Энг всё это время молчаливо страдал. Марк Твен не мог не отметить этот эпизод жизни Банкеров:

«Оба влюбились в одну и ту же. Каждый старался назначить ей свидание по секрету от брата, но тот всегда появлялся в самую неподходящую минуту. Постепенно, к своему отчаянию, Энг начал понимать, что девушка оказывает предпочтение Чангу, и с этого дня ему пришлось стать свидетелем их нежного воркования. Но с безграничным великодушием, которое делало ему честь, он покорился своей судьбе и даже поддерживал и ободрял брата, хотя самому ему было очень тяжело. Каждый вечер, с семи до двух ночи, он сидел, невольно вслушиваясь в любовный вздор нежной парочки и в звуки поцелуев, которые они не скупясь расточали друг другу, — а ведь за счастье поцеловать хоть раз эту девушку он с удовольствием отдал бы свою правую руку».

Левую свою руку Энгу пришлось отдать старшей сестре Аделаиды, восемнадцатилетней Саре Энн Йетс. Это был единственный проходной вариант, чтобы конструкция семейного счастья Банкеров попросту не развалилась. Но для Энга это было непростым решением. В какой-то момент он был готов на операцию по разделению и уговорил Чанга тайно от всех сбежать к известному врачу в Филадельфию. Врач, внимательно осмотрев связку, развел руками, но Энг был неотступен. Врач, воспользовавшись заминкой, телеграфировал SOS в Вилксборо, своему коллеге Кэлловею. На следующий день Адди и Салли в сопровождении Кэлловея были в Филадельфии и устроили Банкерам самую настоящую истерику.

Адди и Салли были родными сестрами, конфиденциальность отношений в союзе четырех была обеспечена. Родители были против брака, но легко уступили, узнав, что Банкеры купили пятиэтажный доходный дом в нескольких милях к востоку от Вилксборо, да еще открыли в городе лавку.

А всё потому, что над Страной восходящего солнца нависла демографическая катастрофа. Министерство здравоохранения, труда и благосостояния бьет тревогу — последнее исследование показало, что в ноябре 2008 года более трети женатых мужчин и женщин в возрастной категории до 50 лет не занимались сексом.

Главная достопримечательность усадьбы в Охотничьих Холмах, где жили Банкеры со своими женами, широченная кровать, уже через год стала тесной, несмотря на пересуды соседей. Они были уверены в том, что у Банкеров не будет потомства. Но ровно через девять месяцев после свадьбы у Энга и Салли родилась дочка. Спустя шесть дней на свет появилась девочка Чанга и Адди. Общий счет спустя годы выглядел так: 12:10. Через несколько лет совместной жизни сестрам стало понятно, что пора делить хозяйство, а четырехспальная кровать их с самого начала не устраивала. Банкеры построили два раздельных дома на расстоянии мили в соседнем уезде, куда вскоре переехали. На новом месте, в Белых Равнинах, сестры устроили близнецам жизнь по расписанию, в которой не оставалось бы места прежним распрям и дурным привычкам (покеру Энга и виски Чанга): отныне братья каждые три дня перемещались между домами своих жен. Второй целью сестер было разделить общее хозяйство юридически. В седьмой же день Банкеры отдыхали от жен в маленьком охотничьем домике, предаваясь любимым занятиям.

Братья уверенно развивали хозяйство, в коммерческих сделках они всегда были партнерами, и им не было равных. Каждый из них мог полностью поручиться за другого. Банкеры трудились за четверых, искусно валили деревья, приручали диких лошадей. Известен случай, когда братья завалили волка по кличке Бобтейл, наводившего ужас на всю округу.

Гражданская война здорово подкосила имение Банкеров. После передела собственности и роспуска рабов их доходы сократились втрое. К концу войны активы Чанга оценивались в 6700, а Энга всего в 2600 долларов. Но Банкеры не падали духом. У них всегда оставались проверенные способы поддержать семейный бюджет эксибициями; цирк Барнума процветал все эти годы.

1874. Конец истории
Возвращаясь из европейского турне в 1870 году, Чанг пережил инсульт на почве алкоголизма. Энг впал в депрессию, ведь на него теперь легла тяжким грузом парализованная правая половина брата, а Чанг стал еще более раздражительным. Однажды в гневном припадке он угрожал ножом Энгу, после чего братья в очередной раз посетили семейного врача, доктора Джозефа, с просьбой о незамедлительном разделении. Доктор Джозеф предложил Банкерам в качестве профилактики отрезать головы и поменять их местами, возможно, этим способом удастся исцелить их буйное помешательство.

Эта шутка сохранила им жизнь еще на четыре года. В январе 1874-го, в четверг, когда братья привычно выдвинулись из дома Салли в дом Адди, Чанг, как будто заболевал пневмонией, жаловался на кашель и одышку. Поездка по холоду в открытой коляске сыграла убийственную роль, и Чанг тихо скончался в ночь с пятницы на субботу. Случилось это во сне, Энга мучили кошмары, проснувшись, он позвал сына, чтобы тот проверил дядю Чанга на всякий случай. Чанг был совершенно холоден и не просыпался.

Когда в спальню вбежала Салли, Энг окончательно потерял контроль над собой. Он корчился в ужасе, понимая, что вот-вот пробьет и его час, и никакие слезы не могли его утешить. В конце концов Энг прижался к своему брату и перестал отзываться. Врачи так и не смогли установить причину его смерти.

Подписывайтесь на «Totma.Ru» в Яндекс.Новостях, Дзен и Google Новости.

Пожаловаться на статью

0 комментариев

Информация

Посетители, находящиеся в группе читатель, не могут оставлять комментарии к данной публикации.
Уважаемый посетитель, Вы зашли на сайт как незарегистрированный пользователь. Мы рекомендуем Вам зарегистрироваться либо зайти на сайт под своим именем.

Вход и регистрация